«Гласность» и свобода - Сергей Иванович Григорьянц
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Эффективность наших публикаций была поразительной, и у двери квартиры Кирюши Попова с ночи выстраивалась очередь, чтобы попасть на прием. Принимали мы всех, и это была чудовищная, каторжная работа с раннего утра до глубокой ночи, а ведь среди приходивших была немалая доля сумасшедших, провокаторов, просто больных или глубоко несчастных людей, кому невозможно было помочь. Наши публикации оказывались действенными в том числе и потому, что «Гласность» постоянно пытались уличить в ошибках – и не могли.
Отец Георгий (Эдельштейн), о преследовании которого была заметка, кажется, в номере шестом, впоследствии мне рассказывал:
– Сперва приехала с проверкой дама из «Комсомольской правды», потом – две из райкома партии, потом – из Костромского обкома вместе с корреспондентом «Известий», потом были двое из «Правды» и кто-то из прокуратуры. Всего было семь проверяющих по одной маленькой заметке.
В результате, к нам начали присылать жалобщиков даже сотрудники Генеральной прокуратуры СССР. Схематически это выглядело так. В каком-то районом городке секретарше председателя исполкома понравился домик одинокой и беззащитной бабки. Без большого труда под каким-то предлогом, скажем, за неуплату налога за огород, бабку из дому выкинули, и новая владелица поздравляла себя с новосельем. Бабка, естественно, шла с жалобой к ее начальнику, который, вероятно, спал с секретаршей, и все произошло с его ведома и при его помощи. Понятно, куда председатель посылает бабку. Та идет к прокурору, прорывается в газету, пишет заявление секретарю райкома партии. Все они в этом маленьком городке водку пьют вместе и бабку в упор не видят, говорят и пишут ей разнообразные наглые, первые пришедшие им в голову, чаще всего их самих дискредитирующие и к тому же взаимоисключающие отказы.
Но бабка оказывается упорной, да и деться ей некуда. Она едет в область, где по каким-то причинам (может быть, район передовой по сдаче металлолома, может быть, есть какие-то личные связи у районного и областного начальства) все происходит точно так же. У бабки масса разнообразных, в основном диких ответов, все районное и областное начальство люто ее ненавидит (она ведь теперь жалуется и на них), грозит ей психушкой, но она вырывается и едет в Москву – в Генеральную прокуратуру СССР. Дежурный прокурор – человек незлой и все понимающий, смотрит ее бумаги, выслушивает и, в общем-то, хотел бы помочь, но собрать из-за бабки специальную группу Генеральной прокуратуры и начать войну со всем областным и районным начальством, где уже все нарушили элементарные законодательные нормы, а теперь повязаны этим мелким для них делом, дежурный прокурор просто не в состоянии. И он говорит:
– А вы пойдите в «Гласность» – у них свои методы.
Бабка выстаивает очередь, приходит к Леше Мясникову, который заведует у нас приемной и не только хорошо пишет, но искренне любит всех тех несчастных, которые к нему приходят. Появляется статья или заметка, а за ней – семь проверок, пытающихся нас хоть в чем-нибудь уличить, но семь проверок в том числе из «Правды» и ЦК КПСС, делают свое дело, и героическая бабка в результате получает свой дом обратно. А в приемной Генеральной прокуратуры теперь уже и посетители рассказывают друг другу о всесильной «Гласности».
Обвинить нас в чем бы то ни было никому ни разу не удалось. В «Гласности» не брали не то что денег – даже нескольких яблок. Разговор с посетителем состоял из трех этапов: обстоятельный рассказ пришедшего, просмотр документов, которые он принес, а затем – многочисленные вопросы сотрудника редакции. И бесчисленные сумасшедшие и лгуны, пришедшие как по личным соображениям, так и по поручению, как правило, изобличались. Что не помешало мне, тем не менее, заполучить два или три проекта вечного двигателя и несколько средств от всех болезней – «в особенности неизлечимых». Приходил ко мне и «уцелевший» цесаревич Алексей. Было ему лет сорок, и я сказал, что он несколько не совпадает с наследником по возрасту.
Дело дошло до того, что в «Гласность» начали (от непонимания) поступать доносы на советское телевидение:
Председателю Гостелерадио тов. Кравченко Л. П.
Копия: в редакцию газеты «Правда»
Копия: в городской комитет КПСС
Копия: в редакцию журнала «Гласность»
Время от времени Ваши «творческие работники» проявляют себя в явных «поделках», а порой в далеко идущих политических провокациях. Не далее как вчера 07 декабря в передаче «Спокойной ночи, малыши!» ошеломленные зрители наблюдали любопытную режиссерскую «задумку»: бурную встречу с поцелуями при встрече Хрюши и… американского представителя. Что это – политический намек на предстоящую встречу или дублирование происходящего в Вашингтоне исторического события?..
Передачу от 7 декабря 1987 г. «Спокойной ночи, малыши!» нельзя оценить иначе, как политический оскорбительный фарс, спланированный «дельцами» от телевидения.
103012, ул. 25-го Октября, д.8/I, кв. 240. Г. С. Вольф (по поручению)
А тем временем возникло море разливанное независимых самиздатских газет и журналов по всей стране. Через два месяца вышел первый номер газеты «Экспресс-хроника». Юра Скубко и Виктор Кузин, создавшие довольно радикальную «Перестройку-88» (отколовшись от «Демократической перестройки») услышали по радио о появлении журнала «Гласность» и вскоре принесли мне первый номер своего журнала «Точка зрения» – Нина Петровна в седьмом номере «Гласности» обстоятельно отрецензировала сразу два номера. Вскоре появились православный журнал «Выбор», «Информационный бюллетень по репатриации евреев», «Аусеклис» в Литве, «Земля», «Референдум», «День за днем», армянский вариант «Гласности» – «Репаракутюн» и сотни, если не тысячи других. Появились уже не только общественно-политические, но посвященные различным областям культуры самиздатские журналы: литературные, «Сине Фантом», исторические. Это были единственные во всей истории России четыре года подлинной свободы слова, далеко превосходящие по длительности и по объему, а главное, по значительности бесцензурный 1905 год, когда все ограничилось только сатирическими журналами и длилось очень недолго. Опорой этого взрыва свободы слова было растущее демократическое движение, сотни дискуссионных клубов, местных общественных организаций, национальных и религиозных движений, а вскоре и первых независимых профсоюзов, возникавших по всей стране. КГБ оказался неспособным удержать эту гигантскую народную волну в запланированных рамках и активно с ней боролся. Повсюду шли столкновения, разгромы, избиения демократов (убийства начались позже).
В конце июня
